Несколько дней назад стояла в московской пробке и слушала «Эхо Москвы». Обсуждали театральную постановку «Метели» в каком-то театре (не запомнила, в каком). Иерей из Ижевска увидел этот спектакль, в котором на сцене появлялся пьяный в дребадан священник с каким-то «уродливым», по словам батюшки, пародийным и кощунственным крестом, и он подал в суд на театр.
Мне, конечно, было странно услышать о такой мощной креативной драматургической находке, ведь у Пушкина в его повести о священнике есть всего две фразы: «Старый священник подошел ко мне с вопросом: «Прикажете начинать?» – «Начинайте, начинайте, батюшка, – отвечал я рассеянно». И с какого-такого режиссерского бодуна он вдруг превратился в пьяницу, было непонятно.Второй скандал подобного рода произошел с постановкой «Тангезейров» Вагнера в Новосибирском театре оперы и балета, на директора и режиссера которого подал жалобу в областную прокуратуру за оскорбление чувств верующих митрополит Новосибирский и Бердский Тихон.
Как на радио «Эха», так и в соцсетях, состоялось бурное обсуждение: можно ли вообще оскорбить чувства верующих и имеет ли художник право на самовыражение: «Тварь я дрожащая или право имею?».
Самовыражение, как я понимаю, – это теперь такой идол. Языческий такой бог. И если ты, пав, не поклонишься ему, не плюнешь вместе с его служителями в лик Христов или хотя бы не постебаешься над этим, не будет тебе ни апгрейда, ни промоушена. Тусуйся в своем углу, дурачина непродвинутая, и молчи в тряпочку, когда кураторы в невербальном дискурсе предаются отчужденно-телесным переживаниям!
Ну и среди прочих, было высказано мнение, что у православных сейчас Великий Пост, так что нечего им по театрам да по судам таскаться, лучше бы в храмах бились головой об пол да молились. Мнение, не лишенное своих резонов, даже несмотря на то, что истории эти начались еще до Святой Четыредесятницы. А нечего, мол, за церковную ограду выходить, сидите в своем гетто и тяните в безмолвии четку!
Но вот что сказал мне на это один дружественный игумен: а если бы, последовав такому благому пожеланию, православные стали бы действительно молиться за этих самовыражающихся провокаторов и их поклонников, как молятся за врагов, ведь «поношения поносящих Тя нападоша на мя», ну вот хотя бы поминать их ежевечерне на Псалтири в течение всего Великого Поста, что стало бы с этими оппонентами, полагаю, их ожидало бы много чего неожиданного!
…Мы как раз читаем перед сном Псалтирь вместе с восьмьюдесятью человеками, среди которых есть и в священном сане, поминая на двух «славах» о здравии около пятисот имен. Получается, что за Великий Пост мы прочитываем Псалтирь дважды. На сегодня
мне и моему мужу выпадает одиннадцатая кафизма. А что если мы прибавим сюда еще несколько имен?
А что – «окрест нечестивые ходят», и вот мы станем за них молиться… А там о «нечестивых»… такие слова! Пишу по-русски, чтобы все поняли:
«Стали нас поносить соседи наши, предали нас позору и поруганию живущие окрест нас. Доколе, Господи, гневаться будешь на нас?.. Излей гнев Твой на народы, не знающие Тебя, и на царства, где имени Твоего не призывают…
Да не скажут язычники: «Где их Бог?» И да совершится пред очами нашими отмщение народам за пролитую кровь рабов Твоих!.. Отплати соседям нашим семикратно за поношения, какими поносили они Тебя, Господи!..
Боже мой, уподобь их колесу, влекомому в пыли, соломе, гонимой ветром! Как сжигает огонь дубравы, как пламя опаляет горы, так прогонишь их бурею Твоею, гневом Твоим приведешь их в смятение! Покрой лица их бесчестием, и да призовут они имя Твое, Господи! Да постыдятся они навеки, придут в смятенье, посрамятся и погибнут!»
Да ладно мы со своей одиннадцатой кафизмой! А ведь кому-то сегодня выпадет читать пятнадцатую, псалом 108! Господи, помилуй:
«Да будут дни его кратки, и достоинство его да примет иной! Да станут сыновья его сиротами, а жена его вдовою! Да скитаются непрестанно сыновья его и просят подаяния, и да изгнаны будут из домов своих! Да взыщет взаимодавец все имущество его, и чужие да расхитят плоды трудов его! Да не будет ему заступника, и никто да не окажет милости сиротам его! Да постигнет детей его погибель, в одном поколении да изгладится имя его! Да помянет Господь беззакония отцов его, и да не простит греха матери его! Да будут их грехи всегда пред Господом, и да истребится с земли память о них…»
Мы-то помолимся, но и вы, спорщики, в пожеланиях своих благоуветливых будьте осторожны, ибо, как сказал Господь: «не знаете, чего просите».
В иных случаях и суд земной, и прокуратура Новосибирска могут показаться занимательными посиделками!
МЕРТВЕЦ
Стыд потерять и сердце заморозить,
и ум растлить, и чувства сдать в борьбе,
плоть нарастить и, у пробора проседь
смочив лосьоном, нравиться себе.
Знать вкус лихвы, подвохи чуять кожей,
нишкнуть, где надо, гаркнуть так, что – ой!
И, умерев, на панихиде лёжа,
с бессильной злобой слушать над собой –
про крупный вклад свой, про «коллегу, брата,
товарища, соратника», про дух,
и про невосполнимую утрату,
про память лет, про землю и про пух.
И на глазах – чернеть… Во сне лукавом
потом являться. По гнилой воде
брести и хлюпать в рубище дырявом…
…И сон дурной. И снился он к беде.
2009